В 1958 году для ПВО СВ начали создавать мобильный ЗРК армейского звена «Круг», ориентированный, в первую очередь, на борьбу с высотными и средневысотными целями на относительно большой дальности (до 45 км), а также дивизионный комплекс « Куб», способный эффективно поражать воздушные цели, летящие на средних и малых высотах.
Если в конструкции «Круга» (разработчик - НИИ-20 ГКРЭ, главный конструктор - В.П. Ефремов), размещенного на танковых самоходах большой грузоподъемности, были реализованы уже проверенные технические решения (радиокомандная система наведения, ракета с прямоточным воздушно-реактивным двигателем, имеющим традиционную компоновку), то решение задач, поставленных военными перед «Кубом», требовало более новаторского подхода.
Комплекс должен был обеспечивать поражение воздушных целей, летящих со скоростями до 600 м/с в диапазоне высот 100 - 7000 м на дальности до 20 км при вероятности поражения цели одной ракетой не менее 0,85.
Первоначально задачу создания высокомобильного маловысотного армейского ЗРК предлагалось взять на себя ряду крупных и «именитых» конструкторских коллективов, имевших солидный опыт в области разработки зенитного ракетного вооружения. Однако, оценив во всей совокупности сложность проблемы, их руководители под теми или иными предлогами постарались уклониться от участия в ее решении, сомневаясь в возможности создания подобного комплекса с опорой на существующую технологическую базу.
Из всего комплекса сложнейших взаимосвязанных научных и конструкторско-технологических задач наиболее трудными выглядели три:
- выделение сигнала и определение координат цели с отражающей поверхностью, равной приблизительно 1 м2, летящей на малой высоте, на фоне сигналов от земли при одновременном воздействии активных и пассивных помех;
- создание радиолокационной головки самонаведения с использованием подсвета цели непрерывным излучением и системы управления ракетой, способной в тех же условиях обеспечить необходимую точность, гарантирующую высокую вероятность поражения цели при небольшой массе боевой части;
- размещение РЛС обнаружения и сопровождения на самоходной установке (самоходе) с соблюдением минимальных транспортных габаритов и приведением в боевое и походное положения за время, не превышающее пяти минут.
Под настойчивым нажимом Министерства обороны, остро заинтересованного в маловысотном мобильном ЗРК, способном «жить одной жизнью» с прикрываемыми им войсками, Военно-промышленная комиссия Совета Министров СССР приняла решение поручить провести повторное рассмотрение возможности разработки комплекса предприятиями, ранее создававшими самолетные радиолокационные системы (следовательно, имевшими большой опыт проектирования легких и предельно компактных радиотехнических устройств).
В результате рассмотрения ряда предложений разработка нового ЗРК была поручена ОКБ-15, возглавляемому В.В.Тихомировым. Следует заметить, что к тому времени коллектив конструкторского бюро едва насчитывал 300 человек, значительную часть которых составляли молодые специалисты.
Разработка самоходного зенитного ракетного комплекса «Куб» (шифр 2К12), предназначенного для защиты Сухопутных войск (в первую очередь, танковых дивизий - основной ударной силы Советской Армии) от тактической авиации противника, действующей на средних и малых высотах, была задана совместным Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР N817- 389 от 13 июля 1958 года.
Основными разработчиками были назначены:
- ОКБ-15 - головное по комплексу в целом, разрабатывало также самоходную установку разведки и наведения (СУРН, шифр -1С91), самоходную пусковую установку 2П25 (на первоначальном этапе до передачи в Свердловское ГКБ КМ), радиолокационную головку самонаведения ракеты (РГС), контур управления ракетой, подвижные станции контроля, технического обслуживания и ремонта радиолокационной аппаратуры. Генеральный конструктор - В.В.Тихомиров.
- КБ машиностроительного завода «Вымпел» - по ракете (шифр - ЗМ9) в целом и средствам её обслуживания и ремонта. Главный конструктор - И.И.Торопов.
- ОКБ-40 Мытищинского машиностроительного завода (ныне «Метровагонмаш») - по гусеничным самоходным шасси и средствам их обслуживания и ремонта. Главный конструктор - Н.А.Астров, известный в стране как создатель легких танков, широко применявшихся в годы Великой Отечественной войны и в послевоенное время.
- Государственное КБ компрессорного машиностроения (ОКБ-203, г. Свердловск, ныне НПП «Старт») по самоходной пусковой установке (СПУ, шифр-2П25), транспортно-заряжающим и транспортным машинам ракет. Главный конструктор - А.И.Яскин.
Кроме того, были определены несколько десятков предприятий ряда министерств и ведомств, которым в рамках программы создания нового ЗРК поручалась разработка многочисленных комплектующих устройств - электровакуумных СВЧ-приборов, электрорадиоэлементов и многого другого.
К особенностям комплекса, в соответствии с требованиями Заказчика, относилась высокая мобильность (соизмеримая с мобильностью танковых подразделений) и способность эффективно бороться с воздушными целями на средних и малых высотах (именно такие цели представляли наиболее серьезную угрозу сухопутным войскам, ведущим наступление на большую глубину и вышедшим из прикрытия «истребительного зонтика» ВВС).
В соответствии с предварительными проработками, на одном транспортном средстве «Куба» необходимо было разместить две радиолокационные станции. Близость радиогоризонта, из-за которого могла внезапно появиться низколетящая скоростная цель, обусловила сведение к минимуму времени реакции комплекса. Однако эффективному использованию радиолокационных средств мешали мощные сигналы, отраженные от объектов на местности, а также другие проявления помех, например, т.н. сигналы-«антиподы», возникающие при переотражении излучения цели от подстилающей поверхности. Кроме того, следовало ожидать и применения противником разнообразных пассивных и активных радиоэлектронных помех.
Для обеспечения высокой точности наведения ракеты с боевой частью ограниченной массы в новом ЗРК было решено использовать зенитную ракету с головкой полуактивного самонаведения. По результатам экспериментальных исследований, основываясь на реальном состоянии отечественной элементной базы тех лет, для радиолокационных средств самонаведения комплекса был избран режим непрерывного излучения. Такое излучение и, соответственно, узкий спектр радиолокационного сигнала в наибольшей степени позволяли использовать эффект Доплера для фильтрации помех от местности и пассивных помех, выставляемых противником. Следует заметить, что на начальном этапе работы по программе просматривались и другие, более перспективные, но и более «технически рискованные» варианты - системы с квазинепрерывным и частотно-модулированным излучениями.
Исходя из стремления обеспечить требуемую дальность при ограниченном энергоснабжении с учетом габаритно-массовых ограничений по антенным постам, для станции обнаружения и целеуказания, а также для режима сопровождения цели в станции сопровождения и подсвета была принята схема когерентно-импульсной РЛС.
Для размещения компонентов комплекса «Куб» было использовано унифицированное гусеничное шасси, аналогичное примененному в самоходной зенитной артиллерийской установке ЗСУ-23-4 «Шилка». При этом все радиотехнические средства размещались на одной машине - т.н. «самоходе А». Самоходная пусковая установка («самоход Б») несла три ракеты.
При создании зенитной ракеты также требовалось решить комплекс сложнейших технических задач. Прямоточный воздушно-реактивный двигатель новой ЗУР работал не на жидком (как на других ракетах с ПВРД), а на твердом топливе. Это исключало возможность регулирования расхода топлива в зависимости от скорости и высоты полета ракеты.
Другая особенность ЗУР - отсутствие отделяемых ускорителей. Заряд стартового двигателя размещается в объеме камеры дожигания прямоточного двигателя. Следует заметить, что подобная схема ракеты, обеспечивающая высокие динамические характеристики в сочетании с компактностью изделия, была применена впервые в мире.
Перед генеральным конструктором В.В.Тихоми-ровым, ответственным за создание комплекса в целом, стояла сложнейшая задача по радикальной перестройке работы ОКБ, изменению его организационной структуры, привлечению новых кадров.
Для разработки контура управления ЗУР и расчёта условий её пуска, а также для выбора и расчёта следящих систем управления антеннами РГС и РЛС была создана лаборатория под руководством В.К.Гришина, которая вскоре преобразовалась в отдел №8 в составе трёх лабораторий.
Первоначально предполагалось разрабатывать РЛС обнаружения (шифр 1С11) и РЛС сопровождения и подсвета цели (шифр 1С31) - ключевые элементы комплекса - в двух разных лабораториях. Однако вскоре ошибочность подобного решения стала очевидной: требовалась тесная функциональная связь, необходимость унификации возможно большего количества блоков, элементов конструкции и т.п. Результатом стала концентрация в 1960 году работ в отделе N9 (главный конструктор A. А. Растов).
В связи с большим объемом работ, сосредоточенных в тот период в девятом отделе (РЛС 1С11,1С31, «Ураган-5», завершение работ по станциям «Алмаз-3» и «Алмаз-7»), потребовались большие усилия по укреплению лабораторий и конструкторского коллектива.
..............................................................
Главной «научно-теоретической силой» при разработке радиолокационных станций «Куба» был кандидат технических наук Юрий Александрович Кораблев. Прекрасно подготовленный теоретически, легко впитывающий все новое, он вел расчеты как РЛС в целом (дальность, зоны, точность, помехозащищенность), так и по отдельным системам, анализировал результаты полигонных испытаний.
Разработка наиболее сложных систем РЛС - канала подсвета цели для головки самонаведения и системы селекции движущихся целей - потребовала создания передающих и приемных систем с характеристиками, которые могли быть получены только за счет разработки целой гаммы новых типов электровакуумных приборов.
Нужно отдать должное руководству НИИ «Исток» (С.И.Ребров, И.И.Девяткин, Э.А.Гельвич) и объединения «Светлана» (В.А.Савшинский), согласившемуся на совместную работу со специалистами ОКБ-15. В результате были созданы принципиально новые изделия - мощный выходной клистрон непрерывного излучения МК-6 (главный конструктор С.В.Королев), ряд малошумящих приемных ЛБВ «Шпала» (главный конструктор К.Г.Ноз-дрина), клистроны приемных устройств К-62 и К-78 (главный конструктор И.И.Зильберман), потенциалос-копы ЛН-14 (главный конструктор Р.М.Шипер).
Исключительно важную роль в разработке РЛС обнаружения сыграл Освальд Евгеньевич Урбан. Зная РЛС «до последнего винтика», фанатично преданный свому делу, О.Е.Урбан в критические моменты мог подключиться к разработке любого блока. Больше всего им было сделано в разработке приемных устройств. В один из наиболее трудных периодов, переживаемых институтом, Освальда Евгеньевича назначили начальником лаборатории приёмных устройств, и только после стабилизации положения он получил «разрешение» вернуться к разработке комплекса РЛС.
Для непосредственной проектной и технологической разработки компонентов ЗРК «Куб» в институте был сформирован новый отдел №10. В состав отдела входили: комплексная лаборатория; лаборатория РЛС обнаружения; лаборатория РЛС сопровождения и подсвета и лаборатория систем синхронной связи и взаимного автоматического ориентирования.
Подразделениями института была проделана огромная работа по определению облика основных средств ЗРК, разработке макетных и экспериментальных образцов. В относительно короткие сроки были реализовали уникальные технические решения, которые востребованы и сегодня.
Нужно отметить, что и коллективы смежников дружно взялись за дело. Ведущие подразделения предприятий, участвовавших в создании «Куба», представляли собой, фактически, единый коллектив. Все комплексные вопросы решались быстро, без проволочек.
В результате дружной и хорошо организованной работы уже через полтора года были изготовлены первые макетные образцы для проведения натурных испытаний. Параллельно с этим совместно с Заказчиком предпринимались большие усилия по организации испытательной базы на полигоне, расположенном вблизи станции Донгузская Оренбургской области. Здесь еще до войны был создан артиллерийский полигон, специализировавшийся на отработке зенитного артиллерийского вооружения и имевший в свое время достаточно развитую инфраструктуру. Но к концу 1950-х гг. (после резкого свертывания работ по зенитным артиллерийским системам) полигон представлял собой печальное зрелище: почти все постройки были заброшены и разрушены, для приведения их в работоспособное состояние требовалось много сил и средств, как со стороны института, так и со стороны Министерства обороны.
Однако к тому времени, когда завершилось изготовление макетных образцов ЗРК, испытательная база была (разумеется, относительно) подготовлена: имелись необходимые производственные помещения, обеспечивалось бытовое устройство экспедиции.
Вот как вспоминает о первых «полигонных» годах работ над комплексом «Куб» ветеран НИИП О.Осовик: «Факультет авиационной автоматики МАИ остался позади, и 1 апреля 1959 года я появился в стенах ОКБ-15. В то время как раз создавалось подразделение для испытания макетов комплекса «Куб», и меня включили в группу самоходной пусковой установки 2П25. Поселили в Жуковском, в подвальном помещении на ул. Горького, а на работу, на территорию ЛИИ приходилось ходить пешком через лес. В том году в ОКБ-15 был большой набор молодых специалистов, большинство из которых составили выпускники 4-го факультета МАИ. Еще в институте нас учили, что такое методы «погони», «пропорциональной навигации» и другим премудростям. Но вскоре выяснилось, что разработчику наземного комплекса надо знать, как написать техническое задание, сопровождать блок в производстве, настроить и сдать его ОГК, а также многое другое, не вошедшее в институтский курс. Однако старшие товарищи, перешедшие из НИИ-17, всячески помогали нам. Это, а также широкий профиль полученного образования, интерес к делу и желание проявить себя позволили быстро пройти все этапы становления молодого инженера. Темп работы на предприятии был очень жестким, трудились по шесть дней в неделю, часто прихватывая выходные. План-график был законом, и переносить сроки было нельзя.
Наконец, наша «начинка» была установлена на самоход, проверили работоспособность боевой машины, ночью выгнали ее из ангара и погрузили на железнодорожную платформу. Эшелон отправился в неизвестную нам «страну Донгузию», на старый артиллерийский полигон. Так, с августа 1959 года, я оказался (вслед за своей техникой) на долгие годы в гуще событий, где и стало вырисовываться техническое лицо комплекса 2К12. В то время для предприятия вопрос стоял так: «справитесь с задачей - значит, молодой коллектив руководителей и инженеров работоспособен и идеология, заложенная В.В.Тихомировым, верна. А следовательно, будете работать дальше. Не справитесь - тему для вас закроем, отдадим другим предприятиям, и пусть они создают комплекс на иных, ранее опробованных принципах».
Следует сказать, что в работах по созданию комплекса «Куб» проявился не только талант В.В.Тихомирова как теоретика, организатора, учителя и инженера «от Бога» с огромным объемом фундаментальных и практических знаний. Он показал себя строгим и весьма требовательным начальником, способным применить самые «крутые» дисциплинарные меры к любому сотруднику ОКБ, невзирая на должностное положение и заслуги последнего. В то же время Тихомиров жил одной жизнью с возглавляемым им коллективом. Он был в курсе всех «мероприятий», проводящихся в нерабочее время, часто принимая в них самое непосредственное участие. Вместе со всеми он ел, пил и пел под гитару на рыбалках - этих отдушинах в длительных командировках на полигон.
В соответствии с первоначальными планами работы по комплексу, предполагалось обеспечить выход «Куба» на совместные испытания во втором квартале 1961 года. Однако уже в начале 1961 года стало ясно, что разработать ЗРК в плановые сроки не удастся. Главная причина этого крылась в принципиальной новизне заложенных в комплекс технических решений, опережавших в то время мировой уровень. Это требовало и соответствующего (не поддающегося предварительному учету «с точностью до месяца») времени на отработку и реализацию их в аппаратуре.
Но первоначально работы над ЗРК «Куб» велись достаточно быстрыми темпами. Уже летом 1959 года были созданы макетные образцы важнейших радиолокационных средств, в том числе приемник головки самонаведения. Проведенные исследования позволили экспериментально определить характеристики отраженных сигналов от местных предметов и цели при полете ракеты на различных высотах, определить загрубляющие сигналы и уровень развязки перед приемной антенной, достижимый уровень фильтрации сигналов. При этом была выявлена необходимость удаления расположенных на пусковой установке ракет с ГСН на расстояние не менее 100 м от самоходной установки разведки и наведения.
Первые серьезные сложности возникли на этапе летных испытаний ракеты. В 1959 году на Донгузский полигон прибыла первая пусковая установка, что позволило приступить к началу бросковых испытаний. Однако до июля I960 года ни один успешный пуск ЗУР с работающей первой ступенью так и не был выполнен. К анализу причин неудач был привлечен НИИ-2 - одна из головных научных организаций ГКАТ (ныне ГосНИИАС). По рекомендации специалистов этого института создатели ракеты отказались от крупногабаритного хвостового оперения, сбрасываемого по завершении стартового участка полета ЗУР вместе с частью сопла, перейдя к традиционному оперению «нормальных» размеров.
Другим существенным недостатком, выявленным на раннем этапе испытаний, являлась неудачная конструкция воздухозаборников ракеты. Структура скачков уплотнения, формируемая их передними кромками, неблагоприятно воздействовала на поворотные крылья, создавая большие аэродинамические моменты, непреодолимые для рулевых машинок - рули заклинивались в крайнем положении. Однако по результатам испытаний полномасштабных моделей ракет в аэродинамических трубах удалось найти необходимое конструкционное решение - удлинение воздухозаборников.
Первые образцы радиолокационных средств были поставлены на полигон уже через полтора года после начала работ по программе. Результаты их испытаний показали недостаточную дальность обнаружения воздушных целей когерентно-импульсной РЛС 1С11, что в дальнейшем потребовало существенной доработки антенного комплекса.
Доработки потребовала и станция 1С31, включающая импульсно-доплеровский канал сопровождения цели и канал подсвета цели непрерывного излучения. Основной стала проблема «антипода» - отражения излучения цели от подстилающей поверхности. Средством борьбы с этим явлением явилось использование навесных траекторий полета ЗУР, при которых ракета заходила на цель сверху, под определенным углом к подстилающей поверхности. При помощи ряда специальных мероприятий эту проблему, казалось, удалось успешно решить, однако она вновь проявила себя позже, после первых успешных пусков по реальным целям. В силу редко встречающихся погодных условий, сопровождаемых то таянием, то подмерзанием снега, в оренбургской степи к концу зимы 1961 года образовался толстый слой наста, дающий зеркальную отражающую поверхность. Если в обычных условиях коэффициент отражения составлял 0,3-0,4, то в этот период времени он приближался к единице. Антенны станции разведки и наведения то качались «между небом и землей», не решаясь выбрать истинную цель, то устойчиво склонялись вниз, наводя ракету на «антипод». В результате в аппаратуру ракеты и наземной части комплекса пришлось вносить дополнительные изменения. Следует сказать, что усовершенствованные блоки были разработаны и изготовлены прямо на полигоне.
В 1960 году на тульском заводе «Арсенал» началось производство головок самонаведения для ракет ЗРК «Куб». Одновременно на полигоне исследовалось два опытных образца ГСН, а третий проходил лабораторную отработку на стенде НИИ-2. В процессе стендовой отработки было выявлено несколько неприятных для создателей комплекса моментов. Так, карданный подвес антенны не обеспечивал требуемые резонансные характеристики, не достигалась необходимая развязка с корпусом, ненадежно работали (изготовленные впервые в СССР) транзисторные элементы канала углового сопровождения с очень нестабильными характеристиками, перегревался СВЧ-гетеродин. Опыт внедрения ГСН в серийное производство в Туле продемонстрировал низкую технологичность этого изделия.
В результате ОКБ-15 пришлось в кратчайшие сроки, к апрелю 1961 года, спроектировать и изготовить новую модификацию ГСН, которая уже через месяц начала осваиваться на серийном заводе. Однако ход испытаний выявил и дополнительный ряд проблем с головкой самонаведения, связанных с влиянием на приемник ГСН прямого сигнала РЛС (т.н. «проникающего сигнала»), вращения лепестков диаграммы направленности антенны головки («шумы сканирования»), появлением «антипода» и рядом других факторов. Кроме того, принятой схемой стабилизации антенны не обеспечивалось устранение влияния колебаний корпуса ракеты.
При последующей доводке ГСН пришлось вновь решать проблемы подавления (режекции) прямого сигнала посредством выравнивания электрических длин трактов приема основного и опорного (хвостового) сигналов, устранять влияние фазовых шумов наземной РЛС и СВЧ-гетеродина.
В то же время за счет использования пеленгационной моноимпульсной антенны ГСН удалось реализовать т.н. внутреннее (скрытое) сканирование, исключающее появление ранее выявившихся «шумов сканирования».
Разрешение всех этих многочисленных проблем потребовало от руководства ОКБ-15 перестройки работы предприятия, перевода на ракетную тематику специалистов, ранее занятых работами по самолетным БРЛС (у многих тогда складывалось впечатление, что авиационная тематика в НИИП обречена).
Между тем, испытания ЗРК 1961 года шли с неудовлетворительными результатами. Причины этого крылись не только в сложнейшей бортовой и наземной радиоэлектронике, но и в самой ракете: не были проведены пуски по опорной траектории, отсутствовали достоверные данные по секундному расходу топлива ПВРД, не удавалось разработать технологию нанесения надежного теплозащитного покрытия на внутреннюю поверхность титанового корпуса камеры дожигания, которая подвергалась эрозийному воздействию продуктов сгорания газогенератора маршевого двигателя (в дальнейшем там вместо титана пришлось применить сталь).
В результате этих и ряда других причин, в сроки создания комплекса, оговоренные правительственным заданием, уложиться не удалось. Последовали весьма жесткие, в стиле «эпохи волюнтаризма», оргвыводы. В августе 1961 года И.И.Торопова сменил А.Л.Ляпин. А 19 февраля 1962 года собралась коллегия Минрадиопрома. По воспоминаниям участников этого мероприятия, в ходе заседания коллегии В.В.Тихомирова спросили, сколько времени потребуется для достижения комплексом «Куб» боеспособного состояния. Последовал ответ - два года. Однако этот срок руководителям отрасли показался чрезмерно большим - было предложено завершить работу за один год. Тихомиров, осознавая абсурдность этих требований, отказался. В результате он был отстранен от должности, а место руководителя предприятия занял пришедший из КБ-1 Ю.Н.Фигуровский, ранее участвовавший в создании ЗРК (С-75, С-125). Забегая вперед, следует сказать, что «Куб» начал реально «стрелять» в 1964 году, т.е. через два года после исторической коллегии Минрадиопрома. Прогноз В.В.Тихомирова полностью сбылся.
Разумеется, должностные перемещения не привели к сколько-нибудь заметному ускорению хода реализации программы: причины отставания от графика крылись не в персональных качествах того или иного руководителя, а в уникальности самой системы, для создания которой требовалось решение многочисленных научно-технических проблем, круг которых перед началом работ по программе нельзя было очертить в полной мере.
Для отработки контура управления ракеты ЗМ9, по инициативе В.К.Гришина, в НИО-8 был создан динамический стенд.
К началу 1963 года из 83 запущенных ракет лишь 11 были оснащены головками самонаведения. При этом удачно завершились только три пуска.
После ухода В.В.Тихомирова начали раздаваться голоса о необходимости отказа от ранее выбранной схемы построения комплекса и возвращения к хорошо отработанной системе радиокомандного наведения. Однако сподвижникам Тихомирова удалось отстоять избранный, более перспективный, по их мнению, вариант ЗРК.
Нужно заметить, что через год после снятия Виктора Васильевича со своего поста «Куб» неожиданно получил поддержку от первого лица государства - Н.С.Хрущева. Вот как это событие выглядит в воспоминаниях ветеранов НИИП.
На авиабазе Кубинка для высшего партийного, политического и военного руководства страны был организован показ новейшей боевой техники, носивший несколько легкомысленное кодовое название «Фиалка». Там были представлены и «кубовские» самоходная установка разведки и наведения (СУРН) и самоходная пусковая установка 2П25 с тремя габаритно-весовыми макетами ракет ЗМ9. В заключение показа командир экипажа 2П25 включил ручное управление привода, и пусковая установка из походного положения начала отрабатывать углы по наклону и азимуту. Наводящиеся на условную цель ракеты весьма эффектно смотрелись на фоне синего подмосковного неба. Рядом с СПУ стоял и щит с характеристиками комплекса (тогда еще расчетными). Н.С.Хрущев подошел к щиту. Генсека заинтересовали оба боевых средства, и на его вопрос: «А где же здесь станция обнаружения?» - ему ответили, что СУРН выполняет и обзор, и сопровождение. Он спросил:
«А кто главный конструктор комплекса?». Ему представили Ю.Н.Фигуровского, которому Н.С.Хрущёв высказал свои положительные впечатления о комплексе. Эта похвала стала хорошим толчком для дальнейшей разработки «Куба». Никита Сергеевич стал как бы крёстным отцом «Куба», и с его лёгкой руки «Куб» до сих пор продолжает работать во многих странах мира.
Никита Сергеевич публично распорядился «продолжать разработку комплекса» (что, в соответствии с практикой, сложившейся в те годы, давало этой программе высший уровень приоритетности). Следует заметить, что другие показанные в Кубинке образцы зенитного ракетного вооружения демонстрировались лишь в статике, в походном положении.
В 1961-1963 гг. проводились автономная наземная отработка усовершенствованной ГСН, а также испытания на летающей лаборатории, в ходе которых требовалось «облетать» головку на различных высотах и ракурсах по отношению к цели. Надо было получить реальные данные о том, как отраженные сигналы от земли и местных предметов будут влиять на точность самонаведения. Для этой цели в полку В.С.Гризодубовой арендовали самолет Ил-14 с лучшим экипажем, имеющим допуск к полетам на сверхмалых (до 50 м над уровнем земли) высотах. Сам самолет ранее обслуживал В.М.Молотова и входил в одно из подразделений полка, дислоцированного в Лыткарино. Экипаж машины возглавлял Ф.Фарих, сын известного полярного летчика.
В носовой части Ил-14 укрепили РГС со штатным обтекателем, подвели питание, в пассажирском салоне установили четыре осциллографа, другие приборы и систему регистрации параметров. Начались многодневные полеты курсом на установленный на 35-метровой деревянной вышке (за свой весьма специфический вид получившей название «райские ворота») имитатор подвижной цели. Особенно эффектно с земли смотрелись пролеты Ил-14 на предельно малой (порядка 50 м) высоте, когда самолет возвращался курсом на позицию, где размещалась станция разведки и наведения. Казалось, что пролетая чуть выше ограждения, самолет готов врезаться в боевую машину (все присутствующие при этом инстинктивно нагибались).
С появлением первых экспериментальных образцов ЗРК основная масса работ была перенесена на полигон. В этот критический для предприятия период фактическим руководителем программы стал Виктор Константинович Гришин. Благодаря широкому кругозору, технической подготовленности, смелости и исключительной работоспособности, он сумел организовать моделирование контура управления ракетой и наземной части комплекса, обеспечил проведение необходимых доработок основных средств, их стыковку и испытания. На полигоне была создана группа анализа, состоящая из сотрудников теоретического отдела института, а также представителей главного конструктора ракеты, представителей главного конструктора взрывателя и специалистов полигона.
Следует отметить, что получение требуемых характеристик РГС (дальность захвата, отсутствие загрубления чувствительности на пусковой установке) занимало одно из первых мест в программе стыковочных автономных испытаний. Учитывая, что, по заведенному порядку, на полигоне постоянно работали главные конструкторы или заместители главных конструкторов всех основных средств комплекса, оперативность принятия решений была крайне высокой. Необходимые доработки аппаратуры выполнялись, как правило, на полигоне. Кроме того, на полигоне постоянно работали офицеры военной приемки и ГРАУ.
Под руководством В.К.Гришина достаточно быстро была выполнена стыковка всех основных средств комплекса - СУРН, СПУ и ракеты. Паралельно проводились и тщательные автономные испытания. Все это позволило предъявить ЗРК «Куб» на заводские испытания в июле 1963 года.
В сентябре 1963 года начались стрельбы по «райским воротам», выполнявшиеся по программе заводских испытаний. Сначала все шло «штатно», но при выполнении более сложных задач в трех пусках подряд произошли поломки обтекателя головки самонаведения. В результате в сентябре испытания пришлось приостановить. Было решено увеличить толщину стенок обтекателя до половины длины волны, взамен конструкции из нескольких слоев капрона применить стеклотекстолит, а в качестве связующего элемента вместо фурфурола использовать бекелит.
В ноябре 1963 года пришли новые обтекатели, которыми ракеты были переоснащены в течение всего одного дня. Все было готово к началу испытаний, однако погода распорядилась по-иному: ранняя зима, оренбургские метели и плохая видимость, когда теодолиты по трассе не могли вести мишень, сорвали все планы. Каждый день участники испытаний садились на гусеничные артиллерийские тягачи и по снежной целине ехали на Орловку, где иногда и ночевали. Полигон оборудовал там столовую и кровати, однако спать приходилось в меховых штанах и куртках.
После долгого ожидания, 14 февраля 1964 года установилась на редкость ясная, солнечная погода, что позволило приступить к испытательным пускам. Первая пущенная ракета была телеметрической. Она нормально наводилась на радиоуправляемую мишень (РУМ) Ил-28, и, по данным телеметрической информации, радиовзрыватель сработал по мишени, что подтвердило высокую точность наведения. Мишень могла выполнить ещё один боевой заход, и тогда по инициативе В.К.Гришина было принято решение стрелять боевой ракетой, которая подрывом боевой части буквально разнесла РУМ на куски! В тот день на полигоне присутствовали представители различных предприятий оборонного комплекса. Главный конструктор М.М.Косичкин (НИИ-20), хорошо знакомый с предшествовавшими неудачами своих коллег из ОКБ-15, перед пуском едко заметил: «Я бы, пожалуй, и сам сел в этот «Ил». Однако эффектное уничтожение мишени заставило его пожалеть о сказанном.
Дату 14 февраля 1964 года можно считать днём рождения ЗРК «Куб».
Следует сказать, что весь полигон праздновал первый успешный пуск в течение нескольких дней. В дальнейшем при стрельбе ЗРК «Куб» горящие и падающие мишени стали наблюдаться на Донгузском полигоне с завидной регулярностью. Даже «телеметрические» (без боевой части) ракеты разламывали в воздухе МиГ-15. При этом у ряда специалистов мелькала шальная мысль: может быть БЧ, вовсе не нужна, если удается обеспечить прямое попадание «телеметрических» ракет. Нужно заметить, что сегодня т.н. кинетические БЧ - болванки, лишенные взрывчатого вещества и поражающие цель прямым попаданием - разрабатываются для ряда зарубежных комплексов противовоздушной и противоракетной обороны.
А местные жители поселка Донгуз часто видели, как на вечерней заре в ясную погоду в небе распускались сказочные огненные цветы, а затем доносился гулкий звук взрыва. Конечно, люди догадывались, что эти фейерверки - дело рук военных из местной воинской части и молодых ребят в одинаково потертых меховых куртках, которые по воскресеньям с большой охотой покупали у них на базаре кислое молоко с пенкой и отборные огурчики с рассолом.
В процессе заводских испытаний РЛС 1С11, несмотря на довольно устойчивую и надежную работу, выявилось, что дальность обнаружения цели недостаточна для обеспечения дальней границы зоны поражения высокоскоростных целей. Так как возможности увеличения мощности передатчика и чувствительности приемников были исчерпаны, единственным реальным путем решения проблемы осталось увеличение коэффициента усиления антенны.
Спас положение начальник антенного отдела доктор технических наук Борис Иосифович Сапсович, предложивший принципиально новую антенну с одним значительно большим зеркалом, имеющую оригинальный облучатель. Этот облучатель обеспечил возможность формировать два специальной формы луча - нижний, столообразной формы, имеющий высокую крутизну склонов для уменьшения влияния «земли» при работе по низколетящим целям, и верхний, косекансной формы, для работы по высотным целям. При большем усилении новая антенна позволила просматривать заданную зону обнаружения не тремя, а двумя, работающими на разных частотах приёмопередающими каналами без провалов в суммарной диаграмме направленности. В разработку, изготовление и полигонные испытания новой антенны, проведенные специалистами антенного отдела в кратчайшие сроки, наибольший вклад внесли начальник лаборатории А.Н.Титов, ведущий инженер Г.И.Кривошеее и молодой специалист (ныне заместитель начальника НИО-11) Ю.Я.Азеков.
После завершения в апреле 1964 года заводских испытаний начались совместные государственные испытания комплекса, которые, так же, как и заводские, прошли «на отлично». С января 1965 года по июнь 1966 года на Донгузском полигоне было выполнено 500 наведений и 37 стрельб боевыми и «телеметрическими» ракетами. При этом «телеметрические» ЗУР с РГС 1СБ4 поразили прямым попаданием около 30% целей. Гусеничные машины комплекса прошли по бездорожью по 800 км, а базовое шасси с весовым эквивалентом ракет - 6000 км.
далее
Если в конструкции «Круга» (разработчик - НИИ-20 ГКРЭ, главный конструктор - В.П. Ефремов), размещенного на танковых самоходах большой грузоподъемности, были реализованы уже проверенные технические решения (радиокомандная система наведения, ракета с прямоточным воздушно-реактивным двигателем, имеющим традиционную компоновку), то решение задач, поставленных военными перед «Кубом», требовало более новаторского подхода.
Комплекс должен был обеспечивать поражение воздушных целей, летящих со скоростями до 600 м/с в диапазоне высот 100 - 7000 м на дальности до 20 км при вероятности поражения цели одной ракетой не менее 0,85.
Первоначально задачу создания высокомобильного маловысотного армейского ЗРК предлагалось взять на себя ряду крупных и «именитых» конструкторских коллективов, имевших солидный опыт в области разработки зенитного ракетного вооружения. Однако, оценив во всей совокупности сложность проблемы, их руководители под теми или иными предлогами постарались уклониться от участия в ее решении, сомневаясь в возможности создания подобного комплекса с опорой на существующую технологическую базу.
Из всего комплекса сложнейших взаимосвязанных научных и конструкторско-технологических задач наиболее трудными выглядели три:
- выделение сигнала и определение координат цели с отражающей поверхностью, равной приблизительно 1 м2, летящей на малой высоте, на фоне сигналов от земли при одновременном воздействии активных и пассивных помех;
- создание радиолокационной головки самонаведения с использованием подсвета цели непрерывным излучением и системы управления ракетой, способной в тех же условиях обеспечить необходимую точность, гарантирующую высокую вероятность поражения цели при небольшой массе боевой части;
- размещение РЛС обнаружения и сопровождения на самоходной установке (самоходе) с соблюдением минимальных транспортных габаритов и приведением в боевое и походное положения за время, не превышающее пяти минут.
Под настойчивым нажимом Министерства обороны, остро заинтересованного в маловысотном мобильном ЗРК, способном «жить одной жизнью» с прикрываемыми им войсками, Военно-промышленная комиссия Совета Министров СССР приняла решение поручить провести повторное рассмотрение возможности разработки комплекса предприятиями, ранее создававшими самолетные радиолокационные системы (следовательно, имевшими большой опыт проектирования легких и предельно компактных радиотехнических устройств).
В результате рассмотрения ряда предложений разработка нового ЗРК была поручена ОКБ-15, возглавляемому В.В.Тихомировым. Следует заметить, что к тому времени коллектив конструкторского бюро едва насчитывал 300 человек, значительную часть которых составляли молодые специалисты.
Разработка самоходного зенитного ракетного комплекса «Куб» (шифр 2К12), предназначенного для защиты Сухопутных войск (в первую очередь, танковых дивизий - основной ударной силы Советской Армии) от тактической авиации противника, действующей на средних и малых высотах, была задана совместным Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР N817- 389 от 13 июля 1958 года.
Основными разработчиками были назначены:
- ОКБ-15 - головное по комплексу в целом, разрабатывало также самоходную установку разведки и наведения (СУРН, шифр -1С91), самоходную пусковую установку 2П25 (на первоначальном этапе до передачи в Свердловское ГКБ КМ), радиолокационную головку самонаведения ракеты (РГС), контур управления ракетой, подвижные станции контроля, технического обслуживания и ремонта радиолокационной аппаратуры. Генеральный конструктор - В.В.Тихомиров.
- КБ машиностроительного завода «Вымпел» - по ракете (шифр - ЗМ9) в целом и средствам её обслуживания и ремонта. Главный конструктор - И.И.Торопов.
- ОКБ-40 Мытищинского машиностроительного завода (ныне «Метровагонмаш») - по гусеничным самоходным шасси и средствам их обслуживания и ремонта. Главный конструктор - Н.А.Астров, известный в стране как создатель легких танков, широко применявшихся в годы Великой Отечественной войны и в послевоенное время.
- Государственное КБ компрессорного машиностроения (ОКБ-203, г. Свердловск, ныне НПП «Старт») по самоходной пусковой установке (СПУ, шифр-2П25), транспортно-заряжающим и транспортным машинам ракет. Главный конструктор - А.И.Яскин.
Кроме того, были определены несколько десятков предприятий ряда министерств и ведомств, которым в рамках программы создания нового ЗРК поручалась разработка многочисленных комплектующих устройств - электровакуумных СВЧ-приборов, электрорадиоэлементов и многого другого.
К особенностям комплекса, в соответствии с требованиями Заказчика, относилась высокая мобильность (соизмеримая с мобильностью танковых подразделений) и способность эффективно бороться с воздушными целями на средних и малых высотах (именно такие цели представляли наиболее серьезную угрозу сухопутным войскам, ведущим наступление на большую глубину и вышедшим из прикрытия «истребительного зонтика» ВВС).
В соответствии с предварительными проработками, на одном транспортном средстве «Куба» необходимо было разместить две радиолокационные станции. Близость радиогоризонта, из-за которого могла внезапно появиться низколетящая скоростная цель, обусловила сведение к минимуму времени реакции комплекса. Однако эффективному использованию радиолокационных средств мешали мощные сигналы, отраженные от объектов на местности, а также другие проявления помех, например, т.н. сигналы-«антиподы», возникающие при переотражении излучения цели от подстилающей поверхности. Кроме того, следовало ожидать и применения противником разнообразных пассивных и активных радиоэлектронных помех.
Для обеспечения высокой точности наведения ракеты с боевой частью ограниченной массы в новом ЗРК было решено использовать зенитную ракету с головкой полуактивного самонаведения. По результатам экспериментальных исследований, основываясь на реальном состоянии отечественной элементной базы тех лет, для радиолокационных средств самонаведения комплекса был избран режим непрерывного излучения. Такое излучение и, соответственно, узкий спектр радиолокационного сигнала в наибольшей степени позволяли использовать эффект Доплера для фильтрации помех от местности и пассивных помех, выставляемых противником. Следует заметить, что на начальном этапе работы по программе просматривались и другие, более перспективные, но и более «технически рискованные» варианты - системы с квазинепрерывным и частотно-модулированным излучениями.
Исходя из стремления обеспечить требуемую дальность при ограниченном энергоснабжении с учетом габаритно-массовых ограничений по антенным постам, для станции обнаружения и целеуказания, а также для режима сопровождения цели в станции сопровождения и подсвета была принята схема когерентно-импульсной РЛС.
Для размещения компонентов комплекса «Куб» было использовано унифицированное гусеничное шасси, аналогичное примененному в самоходной зенитной артиллерийской установке ЗСУ-23-4 «Шилка». При этом все радиотехнические средства размещались на одной машине - т.н. «самоходе А». Самоходная пусковая установка («самоход Б») несла три ракеты.
При создании зенитной ракеты также требовалось решить комплекс сложнейших технических задач. Прямоточный воздушно-реактивный двигатель новой ЗУР работал не на жидком (как на других ракетах с ПВРД), а на твердом топливе. Это исключало возможность регулирования расхода топлива в зависимости от скорости и высоты полета ракеты.
Другая особенность ЗУР - отсутствие отделяемых ускорителей. Заряд стартового двигателя размещается в объеме камеры дожигания прямоточного двигателя. Следует заметить, что подобная схема ракеты, обеспечивающая высокие динамические характеристики в сочетании с компактностью изделия, была применена впервые в мире.
Перед генеральным конструктором В.В.Тихоми-ровым, ответственным за создание комплекса в целом, стояла сложнейшая задача по радикальной перестройке работы ОКБ, изменению его организационной структуры, привлечению новых кадров.
Для разработки контура управления ЗУР и расчёта условий её пуска, а также для выбора и расчёта следящих систем управления антеннами РГС и РЛС была создана лаборатория под руководством В.К.Гришина, которая вскоре преобразовалась в отдел №8 в составе трёх лабораторий.
Первоначально предполагалось разрабатывать РЛС обнаружения (шифр 1С11) и РЛС сопровождения и подсвета цели (шифр 1С31) - ключевые элементы комплекса - в двух разных лабораториях. Однако вскоре ошибочность подобного решения стала очевидной: требовалась тесная функциональная связь, необходимость унификации возможно большего количества блоков, элементов конструкции и т.п. Результатом стала концентрация в 1960 году работ в отделе N9 (главный конструктор A. А. Растов).
В связи с большим объемом работ, сосредоточенных в тот период в девятом отделе (РЛС 1С11,1С31, «Ураган-5», завершение работ по станциям «Алмаз-3» и «Алмаз-7»), потребовались большие усилия по укреплению лабораторий и конструкторского коллектива.
..............................................................
Главной «научно-теоретической силой» при разработке радиолокационных станций «Куба» был кандидат технических наук Юрий Александрович Кораблев. Прекрасно подготовленный теоретически, легко впитывающий все новое, он вел расчеты как РЛС в целом (дальность, зоны, точность, помехозащищенность), так и по отдельным системам, анализировал результаты полигонных испытаний.
Разработка наиболее сложных систем РЛС - канала подсвета цели для головки самонаведения и системы селекции движущихся целей - потребовала создания передающих и приемных систем с характеристиками, которые могли быть получены только за счет разработки целой гаммы новых типов электровакуумных приборов.
Нужно отдать должное руководству НИИ «Исток» (С.И.Ребров, И.И.Девяткин, Э.А.Гельвич) и объединения «Светлана» (В.А.Савшинский), согласившемуся на совместную работу со специалистами ОКБ-15. В результате были созданы принципиально новые изделия - мощный выходной клистрон непрерывного излучения МК-6 (главный конструктор С.В.Королев), ряд малошумящих приемных ЛБВ «Шпала» (главный конструктор К.Г.Ноз-дрина), клистроны приемных устройств К-62 и К-78 (главный конструктор И.И.Зильберман), потенциалос-копы ЛН-14 (главный конструктор Р.М.Шипер).
Исключительно важную роль в разработке РЛС обнаружения сыграл Освальд Евгеньевич Урбан. Зная РЛС «до последнего винтика», фанатично преданный свому делу, О.Е.Урбан в критические моменты мог подключиться к разработке любого блока. Больше всего им было сделано в разработке приемных устройств. В один из наиболее трудных периодов, переживаемых институтом, Освальда Евгеньевича назначили начальником лаборатории приёмных устройств, и только после стабилизации положения он получил «разрешение» вернуться к разработке комплекса РЛС.
Для непосредственной проектной и технологической разработки компонентов ЗРК «Куб» в институте был сформирован новый отдел №10. В состав отдела входили: комплексная лаборатория; лаборатория РЛС обнаружения; лаборатория РЛС сопровождения и подсвета и лаборатория систем синхронной связи и взаимного автоматического ориентирования.
Подразделениями института была проделана огромная работа по определению облика основных средств ЗРК, разработке макетных и экспериментальных образцов. В относительно короткие сроки были реализовали уникальные технические решения, которые востребованы и сегодня.
Нужно отметить, что и коллективы смежников дружно взялись за дело. Ведущие подразделения предприятий, участвовавших в создании «Куба», представляли собой, фактически, единый коллектив. Все комплексные вопросы решались быстро, без проволочек.
В результате дружной и хорошо организованной работы уже через полтора года были изготовлены первые макетные образцы для проведения натурных испытаний. Параллельно с этим совместно с Заказчиком предпринимались большие усилия по организации испытательной базы на полигоне, расположенном вблизи станции Донгузская Оренбургской области. Здесь еще до войны был создан артиллерийский полигон, специализировавшийся на отработке зенитного артиллерийского вооружения и имевший в свое время достаточно развитую инфраструктуру. Но к концу 1950-х гг. (после резкого свертывания работ по зенитным артиллерийским системам) полигон представлял собой печальное зрелище: почти все постройки были заброшены и разрушены, для приведения их в работоспособное состояние требовалось много сил и средств, как со стороны института, так и со стороны Министерства обороны.
Однако к тому времени, когда завершилось изготовление макетных образцов ЗРК, испытательная база была (разумеется, относительно) подготовлена: имелись необходимые производственные помещения, обеспечивалось бытовое устройство экспедиции.
Вот как вспоминает о первых «полигонных» годах работ над комплексом «Куб» ветеран НИИП О.Осовик: «Факультет авиационной автоматики МАИ остался позади, и 1 апреля 1959 года я появился в стенах ОКБ-15. В то время как раз создавалось подразделение для испытания макетов комплекса «Куб», и меня включили в группу самоходной пусковой установки 2П25. Поселили в Жуковском, в подвальном помещении на ул. Горького, а на работу, на территорию ЛИИ приходилось ходить пешком через лес. В том году в ОКБ-15 был большой набор молодых специалистов, большинство из которых составили выпускники 4-го факультета МАИ. Еще в институте нас учили, что такое методы «погони», «пропорциональной навигации» и другим премудростям. Но вскоре выяснилось, что разработчику наземного комплекса надо знать, как написать техническое задание, сопровождать блок в производстве, настроить и сдать его ОГК, а также многое другое, не вошедшее в институтский курс. Однако старшие товарищи, перешедшие из НИИ-17, всячески помогали нам. Это, а также широкий профиль полученного образования, интерес к делу и желание проявить себя позволили быстро пройти все этапы становления молодого инженера. Темп работы на предприятии был очень жестким, трудились по шесть дней в неделю, часто прихватывая выходные. План-график был законом, и переносить сроки было нельзя.
Наконец, наша «начинка» была установлена на самоход, проверили работоспособность боевой машины, ночью выгнали ее из ангара и погрузили на железнодорожную платформу. Эшелон отправился в неизвестную нам «страну Донгузию», на старый артиллерийский полигон. Так, с августа 1959 года, я оказался (вслед за своей техникой) на долгие годы в гуще событий, где и стало вырисовываться техническое лицо комплекса 2К12. В то время для предприятия вопрос стоял так: «справитесь с задачей - значит, молодой коллектив руководителей и инженеров работоспособен и идеология, заложенная В.В.Тихомировым, верна. А следовательно, будете работать дальше. Не справитесь - тему для вас закроем, отдадим другим предприятиям, и пусть они создают комплекс на иных, ранее опробованных принципах».
Следует сказать, что в работах по созданию комплекса «Куб» проявился не только талант В.В.Тихомирова как теоретика, организатора, учителя и инженера «от Бога» с огромным объемом фундаментальных и практических знаний. Он показал себя строгим и весьма требовательным начальником, способным применить самые «крутые» дисциплинарные меры к любому сотруднику ОКБ, невзирая на должностное положение и заслуги последнего. В то же время Тихомиров жил одной жизнью с возглавляемым им коллективом. Он был в курсе всех «мероприятий», проводящихся в нерабочее время, часто принимая в них самое непосредственное участие. Вместе со всеми он ел, пил и пел под гитару на рыбалках - этих отдушинах в длительных командировках на полигон.
В соответствии с первоначальными планами работы по комплексу, предполагалось обеспечить выход «Куба» на совместные испытания во втором квартале 1961 года. Однако уже в начале 1961 года стало ясно, что разработать ЗРК в плановые сроки не удастся. Главная причина этого крылась в принципиальной новизне заложенных в комплекс технических решений, опережавших в то время мировой уровень. Это требовало и соответствующего (не поддающегося предварительному учету «с точностью до месяца») времени на отработку и реализацию их в аппаратуре.
Но первоначально работы над ЗРК «Куб» велись достаточно быстрыми темпами. Уже летом 1959 года были созданы макетные образцы важнейших радиолокационных средств, в том числе приемник головки самонаведения. Проведенные исследования позволили экспериментально определить характеристики отраженных сигналов от местных предметов и цели при полете ракеты на различных высотах, определить загрубляющие сигналы и уровень развязки перед приемной антенной, достижимый уровень фильтрации сигналов. При этом была выявлена необходимость удаления расположенных на пусковой установке ракет с ГСН на расстояние не менее 100 м от самоходной установки разведки и наведения.
Первые серьезные сложности возникли на этапе летных испытаний ракеты. В 1959 году на Донгузский полигон прибыла первая пусковая установка, что позволило приступить к началу бросковых испытаний. Однако до июля I960 года ни один успешный пуск ЗУР с работающей первой ступенью так и не был выполнен. К анализу причин неудач был привлечен НИИ-2 - одна из головных научных организаций ГКАТ (ныне ГосНИИАС). По рекомендации специалистов этого института создатели ракеты отказались от крупногабаритного хвостового оперения, сбрасываемого по завершении стартового участка полета ЗУР вместе с частью сопла, перейдя к традиционному оперению «нормальных» размеров.
Другим существенным недостатком, выявленным на раннем этапе испытаний, являлась неудачная конструкция воздухозаборников ракеты. Структура скачков уплотнения, формируемая их передними кромками, неблагоприятно воздействовала на поворотные крылья, создавая большие аэродинамические моменты, непреодолимые для рулевых машинок - рули заклинивались в крайнем положении. Однако по результатам испытаний полномасштабных моделей ракет в аэродинамических трубах удалось найти необходимое конструкционное решение - удлинение воздухозаборников.
Первые образцы радиолокационных средств были поставлены на полигон уже через полтора года после начала работ по программе. Результаты их испытаний показали недостаточную дальность обнаружения воздушных целей когерентно-импульсной РЛС 1С11, что в дальнейшем потребовало существенной доработки антенного комплекса.
Доработки потребовала и станция 1С31, включающая импульсно-доплеровский канал сопровождения цели и канал подсвета цели непрерывного излучения. Основной стала проблема «антипода» - отражения излучения цели от подстилающей поверхности. Средством борьбы с этим явлением явилось использование навесных траекторий полета ЗУР, при которых ракета заходила на цель сверху, под определенным углом к подстилающей поверхности. При помощи ряда специальных мероприятий эту проблему, казалось, удалось успешно решить, однако она вновь проявила себя позже, после первых успешных пусков по реальным целям. В силу редко встречающихся погодных условий, сопровождаемых то таянием, то подмерзанием снега, в оренбургской степи к концу зимы 1961 года образовался толстый слой наста, дающий зеркальную отражающую поверхность. Если в обычных условиях коэффициент отражения составлял 0,3-0,4, то в этот период времени он приближался к единице. Антенны станции разведки и наведения то качались «между небом и землей», не решаясь выбрать истинную цель, то устойчиво склонялись вниз, наводя ракету на «антипод». В результате в аппаратуру ракеты и наземной части комплекса пришлось вносить дополнительные изменения. Следует сказать, что усовершенствованные блоки были разработаны и изготовлены прямо на полигоне.
В 1960 году на тульском заводе «Арсенал» началось производство головок самонаведения для ракет ЗРК «Куб». Одновременно на полигоне исследовалось два опытных образца ГСН, а третий проходил лабораторную отработку на стенде НИИ-2. В процессе стендовой отработки было выявлено несколько неприятных для создателей комплекса моментов. Так, карданный подвес антенны не обеспечивал требуемые резонансные характеристики, не достигалась необходимая развязка с корпусом, ненадежно работали (изготовленные впервые в СССР) транзисторные элементы канала углового сопровождения с очень нестабильными характеристиками, перегревался СВЧ-гетеродин. Опыт внедрения ГСН в серийное производство в Туле продемонстрировал низкую технологичность этого изделия.
В результате ОКБ-15 пришлось в кратчайшие сроки, к апрелю 1961 года, спроектировать и изготовить новую модификацию ГСН, которая уже через месяц начала осваиваться на серийном заводе. Однако ход испытаний выявил и дополнительный ряд проблем с головкой самонаведения, связанных с влиянием на приемник ГСН прямого сигнала РЛС (т.н. «проникающего сигнала»), вращения лепестков диаграммы направленности антенны головки («шумы сканирования»), появлением «антипода» и рядом других факторов. Кроме того, принятой схемой стабилизации антенны не обеспечивалось устранение влияния колебаний корпуса ракеты.
При последующей доводке ГСН пришлось вновь решать проблемы подавления (режекции) прямого сигнала посредством выравнивания электрических длин трактов приема основного и опорного (хвостового) сигналов, устранять влияние фазовых шумов наземной РЛС и СВЧ-гетеродина.
В то же время за счет использования пеленгационной моноимпульсной антенны ГСН удалось реализовать т.н. внутреннее (скрытое) сканирование, исключающее появление ранее выявившихся «шумов сканирования».
Разрешение всех этих многочисленных проблем потребовало от руководства ОКБ-15 перестройки работы предприятия, перевода на ракетную тематику специалистов, ранее занятых работами по самолетным БРЛС (у многих тогда складывалось впечатление, что авиационная тематика в НИИП обречена).
Между тем, испытания ЗРК 1961 года шли с неудовлетворительными результатами. Причины этого крылись не только в сложнейшей бортовой и наземной радиоэлектронике, но и в самой ракете: не были проведены пуски по опорной траектории, отсутствовали достоверные данные по секундному расходу топлива ПВРД, не удавалось разработать технологию нанесения надежного теплозащитного покрытия на внутреннюю поверхность титанового корпуса камеры дожигания, которая подвергалась эрозийному воздействию продуктов сгорания газогенератора маршевого двигателя (в дальнейшем там вместо титана пришлось применить сталь).
В результате этих и ряда других причин, в сроки создания комплекса, оговоренные правительственным заданием, уложиться не удалось. Последовали весьма жесткие, в стиле «эпохи волюнтаризма», оргвыводы. В августе 1961 года И.И.Торопова сменил А.Л.Ляпин. А 19 февраля 1962 года собралась коллегия Минрадиопрома. По воспоминаниям участников этого мероприятия, в ходе заседания коллегии В.В.Тихомирова спросили, сколько времени потребуется для достижения комплексом «Куб» боеспособного состояния. Последовал ответ - два года. Однако этот срок руководителям отрасли показался чрезмерно большим - было предложено завершить работу за один год. Тихомиров, осознавая абсурдность этих требований, отказался. В результате он был отстранен от должности, а место руководителя предприятия занял пришедший из КБ-1 Ю.Н.Фигуровский, ранее участвовавший в создании ЗРК (С-75, С-125). Забегая вперед, следует сказать, что «Куб» начал реально «стрелять» в 1964 году, т.е. через два года после исторической коллегии Минрадиопрома. Прогноз В.В.Тихомирова полностью сбылся.
Разумеется, должностные перемещения не привели к сколько-нибудь заметному ускорению хода реализации программы: причины отставания от графика крылись не в персональных качествах того или иного руководителя, а в уникальности самой системы, для создания которой требовалось решение многочисленных научно-технических проблем, круг которых перед началом работ по программе нельзя было очертить в полной мере.
Для отработки контура управления ракеты ЗМ9, по инициативе В.К.Гришина, в НИО-8 был создан динамический стенд.
К началу 1963 года из 83 запущенных ракет лишь 11 были оснащены головками самонаведения. При этом удачно завершились только три пуска.
После ухода В.В.Тихомирова начали раздаваться голоса о необходимости отказа от ранее выбранной схемы построения комплекса и возвращения к хорошо отработанной системе радиокомандного наведения. Однако сподвижникам Тихомирова удалось отстоять избранный, более перспективный, по их мнению, вариант ЗРК.
Нужно заметить, что через год после снятия Виктора Васильевича со своего поста «Куб» неожиданно получил поддержку от первого лица государства - Н.С.Хрущева. Вот как это событие выглядит в воспоминаниях ветеранов НИИП.
На авиабазе Кубинка для высшего партийного, политического и военного руководства страны был организован показ новейшей боевой техники, носивший несколько легкомысленное кодовое название «Фиалка». Там были представлены и «кубовские» самоходная установка разведки и наведения (СУРН) и самоходная пусковая установка 2П25 с тремя габаритно-весовыми макетами ракет ЗМ9. В заключение показа командир экипажа 2П25 включил ручное управление привода, и пусковая установка из походного положения начала отрабатывать углы по наклону и азимуту. Наводящиеся на условную цель ракеты весьма эффектно смотрелись на фоне синего подмосковного неба. Рядом с СПУ стоял и щит с характеристиками комплекса (тогда еще расчетными). Н.С.Хрущев подошел к щиту. Генсека заинтересовали оба боевых средства, и на его вопрос: «А где же здесь станция обнаружения?» - ему ответили, что СУРН выполняет и обзор, и сопровождение. Он спросил:
«А кто главный конструктор комплекса?». Ему представили Ю.Н.Фигуровского, которому Н.С.Хрущёв высказал свои положительные впечатления о комплексе. Эта похвала стала хорошим толчком для дальнейшей разработки «Куба». Никита Сергеевич стал как бы крёстным отцом «Куба», и с его лёгкой руки «Куб» до сих пор продолжает работать во многих странах мира.
Никита Сергеевич публично распорядился «продолжать разработку комплекса» (что, в соответствии с практикой, сложившейся в те годы, давало этой программе высший уровень приоритетности). Следует заметить, что другие показанные в Кубинке образцы зенитного ракетного вооружения демонстрировались лишь в статике, в походном положении.
В 1961-1963 гг. проводились автономная наземная отработка усовершенствованной ГСН, а также испытания на летающей лаборатории, в ходе которых требовалось «облетать» головку на различных высотах и ракурсах по отношению к цели. Надо было получить реальные данные о том, как отраженные сигналы от земли и местных предметов будут влиять на точность самонаведения. Для этой цели в полку В.С.Гризодубовой арендовали самолет Ил-14 с лучшим экипажем, имеющим допуск к полетам на сверхмалых (до 50 м над уровнем земли) высотах. Сам самолет ранее обслуживал В.М.Молотова и входил в одно из подразделений полка, дислоцированного в Лыткарино. Экипаж машины возглавлял Ф.Фарих, сын известного полярного летчика.
В носовой части Ил-14 укрепили РГС со штатным обтекателем, подвели питание, в пассажирском салоне установили четыре осциллографа, другие приборы и систему регистрации параметров. Начались многодневные полеты курсом на установленный на 35-метровой деревянной вышке (за свой весьма специфический вид получившей название «райские ворота») имитатор подвижной цели. Особенно эффектно с земли смотрелись пролеты Ил-14 на предельно малой (порядка 50 м) высоте, когда самолет возвращался курсом на позицию, где размещалась станция разведки и наведения. Казалось, что пролетая чуть выше ограждения, самолет готов врезаться в боевую машину (все присутствующие при этом инстинктивно нагибались).
С появлением первых экспериментальных образцов ЗРК основная масса работ была перенесена на полигон. В этот критический для предприятия период фактическим руководителем программы стал Виктор Константинович Гришин. Благодаря широкому кругозору, технической подготовленности, смелости и исключительной работоспособности, он сумел организовать моделирование контура управления ракетой и наземной части комплекса, обеспечил проведение необходимых доработок основных средств, их стыковку и испытания. На полигоне была создана группа анализа, состоящая из сотрудников теоретического отдела института, а также представителей главного конструктора ракеты, представителей главного конструктора взрывателя и специалистов полигона.
Следует отметить, что получение требуемых характеристик РГС (дальность захвата, отсутствие загрубления чувствительности на пусковой установке) занимало одно из первых мест в программе стыковочных автономных испытаний. Учитывая, что, по заведенному порядку, на полигоне постоянно работали главные конструкторы или заместители главных конструкторов всех основных средств комплекса, оперативность принятия решений была крайне высокой. Необходимые доработки аппаратуры выполнялись, как правило, на полигоне. Кроме того, на полигоне постоянно работали офицеры военной приемки и ГРАУ.
Под руководством В.К.Гришина достаточно быстро была выполнена стыковка всех основных средств комплекса - СУРН, СПУ и ракеты. Паралельно проводились и тщательные автономные испытания. Все это позволило предъявить ЗРК «Куб» на заводские испытания в июле 1963 года.
В сентябре 1963 года начались стрельбы по «райским воротам», выполнявшиеся по программе заводских испытаний. Сначала все шло «штатно», но при выполнении более сложных задач в трех пусках подряд произошли поломки обтекателя головки самонаведения. В результате в сентябре испытания пришлось приостановить. Было решено увеличить толщину стенок обтекателя до половины длины волны, взамен конструкции из нескольких слоев капрона применить стеклотекстолит, а в качестве связующего элемента вместо фурфурола использовать бекелит.
В ноябре 1963 года пришли новые обтекатели, которыми ракеты были переоснащены в течение всего одного дня. Все было готово к началу испытаний, однако погода распорядилась по-иному: ранняя зима, оренбургские метели и плохая видимость, когда теодолиты по трассе не могли вести мишень, сорвали все планы. Каждый день участники испытаний садились на гусеничные артиллерийские тягачи и по снежной целине ехали на Орловку, где иногда и ночевали. Полигон оборудовал там столовую и кровати, однако спать приходилось в меховых штанах и куртках.
После долгого ожидания, 14 февраля 1964 года установилась на редкость ясная, солнечная погода, что позволило приступить к испытательным пускам. Первая пущенная ракета была телеметрической. Она нормально наводилась на радиоуправляемую мишень (РУМ) Ил-28, и, по данным телеметрической информации, радиовзрыватель сработал по мишени, что подтвердило высокую точность наведения. Мишень могла выполнить ещё один боевой заход, и тогда по инициативе В.К.Гришина было принято решение стрелять боевой ракетой, которая подрывом боевой части буквально разнесла РУМ на куски! В тот день на полигоне присутствовали представители различных предприятий оборонного комплекса. Главный конструктор М.М.Косичкин (НИИ-20), хорошо знакомый с предшествовавшими неудачами своих коллег из ОКБ-15, перед пуском едко заметил: «Я бы, пожалуй, и сам сел в этот «Ил». Однако эффектное уничтожение мишени заставило его пожалеть о сказанном.
Дату 14 февраля 1964 года можно считать днём рождения ЗРК «Куб».
Следует сказать, что весь полигон праздновал первый успешный пуск в течение нескольких дней. В дальнейшем при стрельбе ЗРК «Куб» горящие и падающие мишени стали наблюдаться на Донгузском полигоне с завидной регулярностью. Даже «телеметрические» (без боевой части) ракеты разламывали в воздухе МиГ-15. При этом у ряда специалистов мелькала шальная мысль: может быть БЧ, вовсе не нужна, если удается обеспечить прямое попадание «телеметрических» ракет. Нужно заметить, что сегодня т.н. кинетические БЧ - болванки, лишенные взрывчатого вещества и поражающие цель прямым попаданием - разрабатываются для ряда зарубежных комплексов противовоздушной и противоракетной обороны.
А местные жители поселка Донгуз часто видели, как на вечерней заре в ясную погоду в небе распускались сказочные огненные цветы, а затем доносился гулкий звук взрыва. Конечно, люди догадывались, что эти фейерверки - дело рук военных из местной воинской части и молодых ребят в одинаково потертых меховых куртках, которые по воскресеньям с большой охотой покупали у них на базаре кислое молоко с пенкой и отборные огурчики с рассолом.
В процессе заводских испытаний РЛС 1С11, несмотря на довольно устойчивую и надежную работу, выявилось, что дальность обнаружения цели недостаточна для обеспечения дальней границы зоны поражения высокоскоростных целей. Так как возможности увеличения мощности передатчика и чувствительности приемников были исчерпаны, единственным реальным путем решения проблемы осталось увеличение коэффициента усиления антенны.
Спас положение начальник антенного отдела доктор технических наук Борис Иосифович Сапсович, предложивший принципиально новую антенну с одним значительно большим зеркалом, имеющую оригинальный облучатель. Этот облучатель обеспечил возможность формировать два специальной формы луча - нижний, столообразной формы, имеющий высокую крутизну склонов для уменьшения влияния «земли» при работе по низколетящим целям, и верхний, косекансной формы, для работы по высотным целям. При большем усилении новая антенна позволила просматривать заданную зону обнаружения не тремя, а двумя, работающими на разных частотах приёмопередающими каналами без провалов в суммарной диаграмме направленности. В разработку, изготовление и полигонные испытания новой антенны, проведенные специалистами антенного отдела в кратчайшие сроки, наибольший вклад внесли начальник лаборатории А.Н.Титов, ведущий инженер Г.И.Кривошеее и молодой специалист (ныне заместитель начальника НИО-11) Ю.Я.Азеков.
После завершения в апреле 1964 года заводских испытаний начались совместные государственные испытания комплекса, которые, так же, как и заводские, прошли «на отлично». С января 1965 года по июнь 1966 года на Донгузском полигоне было выполнено 500 наведений и 37 стрельб боевыми и «телеметрическими» ракетами. При этом «телеметрические» ЗУР с РГС 1СБ4 поразили прямым попаданием около 30% целей. Гусеничные машины комплекса прошли по бездорожью по 800 км, а базовое шасси с весовым эквивалентом ракет - 6000 км.
далее
Последний раз редактировалось: Admin (10/2/2015, 20:27), всего редактировалось 1 раз(а)
